Журнал "Трамвай" №95-06

Сергей Силин

Друг познаётся в еде

Один Лягушонок подружился с человеком. Человек попался воспитанный, деликатный, по имени Василий.
Василий разрешал Лягушонку смотреть телевизор, решать кроссворды и любоваться в бинокль на соседнее болото. Редкий вечер друзья проводили друг без друга.
Вот раз принес Лягушонок Василию комара.
—    Угощайся, — говорит, — Вася!
— Ты что, Ляг, — улыбается Василии. — Я комаров не ем.
—    Стесняешься, — говорит Лягушонок. — Вот за это я тебя и люблю, Вася. За мягкость твою, доброту, за чувство собственного достоинства. Ну, бери, ешь, не ломайся!
— Не ем я комаров, Ляг.
— Ешь, ешь, — настаивает Лягушонок. — Комар — пальчики оближешь! Самый жирный на всем берегу. Полдня за ним прыгал. А Василий отнекивается.
— Ну не ем я их, — говорит. — Ну что ты, Ляг, в самом деле!
— Если ты за меня боишься, — говорит Лягушонок. — Так ты не бойся! У меня этих комаров тьматьмущая! Ешь!
— Не могу, Ляг, спасибо!
Полчаса уговаривал Лягушонок Василия съесть комара. Полчаса отказывался Василий от гостинца. Разобиделся Лягушонок смертельно.
— Брезгуешь, значит, — говорит.
— Брезгую, — кивает Василий.
—    Свинья ты после этого, Вася! — говорит Лягушонок. — Свинья! Я за тебя и в огонь, и в воду, а ты... Последний раз предлагаю — ешь!
Василий видит, у Лягушонка слезы на глазах, губы дрожат, лапки трясутся. Ну и съел поскорее комара. Не терять же из-за такой мелочи друга. Съел, облизнулся, глаза в сторону отвел и говорит:
— И в самом деле вкуснятина! Где поймал-то?
Лягушонок вмиг повеселел.
— Ой, Вася, я такие места знаю! Пойдем, покажу!
.. С тех пор заезжие рыбаки нет-нет да и видят на берегу странного человека в зеленом плаще. Прыгает человек в зарослях, хватает ртом воздух.
Деревенские сказывают, комаров ловит.

Тим Собакин

Жидкая рецептура №69

Меж кустов просунулась волчья морда и с тоской оглядела окрестности. Дальше она двигаться не могла, потому что туловище, которому она принадлежала, застряло среди деревьев. Это был не простой, а Жу-у-у-тко Дли-ии-нный Во-о-о-лк. Он вздохнул и покосился на соседние кусты, откуда нахально свисал чей-то хвост. Зубы невольно тяпнули его, чтоб не высовывался. Тотчас Жу-у-у-тко Дли-и-инный Во-о-о-лк взвыл от боли — это оказался его собственный хвост, расположенный на заднем конце тела. Тоска охватила зверя пуще прежнего: теперь Во-о-о-лк воочию убедился, насколько он Жу-у-у-тко Дли-и-и-нный.
Заслышав печальный вой, на поляну вышел охотник Рогаткин, специалист по прицельному метанию жидких рецептур.
— Ага, волк попался! — закричал он и, вытащив из-за пазухи жидкую рецептуру, стал неторопливо прицеливаться.
"Пропа-а-а-л. Не уйти-и-и..." — подумал Жу-у-у-тко Дли-и-и-нный Во-о-о-лк и зажмурил глаза.
Вдруг что-то плоское, почти невидимое мелькнуло перед носом охотника — да так стремительно, что пыль поднялась лишь несколько секунд спустя. Этого времени ему вполне хватило, чтобы обрадоваться.
— Ага. заяц промчался!
Но это был не простой, а Ужасно короткий Заяц. Еще короче — У.К.З. И охотник Рогаткин, специалист по прицельному метанию жидких рецептур, бросился за ним в погоню.
Сапог соскочил с его ноги и остался лежать на дороге. "Вот и славно, — думал сапог, — теперь отдохнуть можно". И быстро засыпал усталым сном.
Немалых усилий стоило Жу-у-у-тко Дли-ии-нному Во-о-о-лку выпутаться из деревьев и свернуться на полянке в форме спирали. Наслаждаться покоем ему долго не пришлось, потому как вновь мелькнувший У.К.З. споткнулся об него, упал и затараторил:
— Бегу — охотник — рецептура — шмыг! за мной — удрал — сюда — бряк! как жить будем?
— Не зна-а-а-ю... — пожал плечами Жу-уу-тко Дли-и-и-нный Во-о-о-лк.
Тут с неба послышался тихий смех. Там, на самом верхнем облаке, сидел мудрец Платон Сократович Эвклидов. В сандалиях на босу ногу. В руках он держал микроскоп, которым колол грецкие орехи.
— Горю вашему легко помочь, — сказал мудрец. — Пусть Жу-у-у-тко Дли-и-и-нный Во-о-о-лк отправится в Пространство Коротких Отрезков, а У.К.З. — в Пространство Длинных Расстояний. Только не задерживайтесь там надолго. Это вредно.
— Ка-а-а-к мо-о-о-жно туда-а-а...
— Где — шмыг! эти пространства — бряк?
— Они расположены друг относительно друга, — улыбнулся Платон Сократович и скрылся в облаке. Лишь треск раскалываемых орехов доносился с неба.
— Быстрей-быстрей-быстрей! — заторопился У.К.З.
— Бежи-и-и-м... — кивнул Жу-у-у-тко Длии-и-нный Во-о-о-лк.
И звери скрылись в указанных направлениях.
Прошло 6 лет, 6 месяцев, 6 недель. Потом 9 дней, 9 часов, 9 минут. И на одном конце земли наступил вечер.
Как раз в это время на поляну выбежал простой Волк, а с противоположной стороны выскочил простой Заяц.
— Это ты?
— Это я...
— Помогло?
— Как видишь!
Волк и Заяц с чувством обнимаются и спешат к водоему напиться вечерней воды. На берегу они видят босого человека, который сапогом ловит раков. Нетрудно узнать в нем бывшего охотника Рогаткина, специалиста по прицельному метанию жидких рецептур.
— Надоело мне рецептуры метать, — признается он. — В волка не успел, зайца не догнал. А раки — вот они — сами в сапог лезут! Раки и вправду наполнили сапог до отказа и клешнями показывают, что, мол, пора их из водоема вытаскивать.
А где-то наверху долго улыбается мудрец Платон Сократович Эвклидов. Затем он направляет микроскоп в сторону Солнца и молча говорит:
— Ишь, какое пятнистое стало! Давненько я его не протирал.
Платон Сократович вытаскивает варежку, смачивает ее жидкой рецептурой № 69 и стирает с поверхности Солнца несколько светлых пятен.
На другом конце Земли наступает утро.

Андрей Горшков

Страшный сон

Однажды медведю приснилась странная музыка, похожая на вой ветра. Ему снилось, что сам он медленно летит вместе с этой музыкой, медведь хотел открыть глаза и посмотреть, куда летит, но глаза не открывались. Ему стало страшно. Он зарычал и проснулся. В окошко заглядывала ясная круглая луна. Еженька лежала в своей ямке и вздрагивала во сне. Медведь погладил ее по иголкам. Та проснулась и села с широко открытыми глазками.
— Какая странная музыка мне снилась... — сказала она.
— Тише, — прошептал Медведь. Они прислушались.
Музыка действительно текла над лесом, тихая и мягкая, как лунный свет. Еженька и Медведь вышли на крыльцо. Ночь была безоблачная. Лес дремал, окутанный серебристым светом звезд. Неожиданно над поляной пронеслась большая мохнатая сова.
— Странно, — сказал Медведь, — эта сова не охотилась. Она летела с закрытыми глазами.
— Надо ее догнать и разбудить, — сказал Еженька. — Вдруг ей снится страшный сон?
Над поляной пролетела еще одна спящая сова.
— Пойду посмотрю, куда они летят, — решил Медведь. — А ты сиди дома и не высовывайся.
— Нет-нет! — крикнула Еженька. — Я одна не останусь. Я иду с тобой. Медведь немного поворчал, но согласился. Он взял Еженьку за лапку и отправился в путь.
Идти было легко. Тихая музыка вела их за собой и не давала заблудиться. Время от времени над их головами пролетали спящие совы. Музыка с каждой минутой становилась все ближе, все больше опутывала их, как невидимая густая паутина.
Медведь остановился. За редкими стволами деревьев виднелась поляна, а посреди поляны стояло огромное дерево с голыми ветвями и круглым черным дуплом. Казалось, что музыка доносится именно оттуда.
— Что это? — спросила Еженька.
— Не знаю, — шепотом ответил Медведь, — давай посмотрим...
Они притаились в кустарнике и наблюдали, как спящие совы, одна за другой, вылетают на поляну и исчезают во мраке дупла.
—   Все это похоже на сон, — проворчал Медведь.
— На страшный сон, — прошептала Еженька. И тут она увидела над поляной пушистого, серебристо-серого зверя. Глаза его были закрыты, и только черный нос поблескивал в лунном свете.
— Волк, назад! — закричала Еженька. Она выбежала на поляну, подпрыгнула и схватила Волка за заднюю лапу.
— Проснись, проснись! — кричала она, но тот ничего не слышал. Он летел к черному дуплу, унося на задней лапе маленькую Еженьку.
Медведь догнал их в нескольких шагах от дерева. Он сгреб обоих в охапку, упал на землю; и так они лежали довольно долго, не шевелясь и не открывая глаз. Когда Медведь открыл глаза, он увидел, что наступает утро. Все трое медленно поднимались с земли, потирали ушибленные места, отряхивались.
Музыка смолкла. Дерево стояло рядом. В утренней дымке оно казалось серым и безобидным. Никакого дупла в нем не было.
—  Фу... — сказала Еженька. — Это был страшный сон. Хорошо, что он кончился.
Но она ошибалась. Дерево неожиданно стало меняться. На голых черных ветвях набухали красноватые почки.
Еженька, Волк и Медведь попятились к лесу, а почки росли, лопались, и из них вместо листьев вырастали пушистые совиные перья.
Дерево дрогнуло и встрепенулось. Медленно, со скрипом вылезали из земли корни. Черные ветви закружились в воздухе, огромный ствол оторвался от земли, и дерево полетело. Оно летело в сторону Горы Сновидений.